Среди множества проблем стоящих перед русскими крымчанами одной из важнейших является сохранение своей национальной идентичности. И хотя такая проблема – это явление довольно общее для всего постсоветского пространства, в Крыму она осложняется ещё и тем, что, составляя подавляющее большинство населения Крыма, русские стали именно тем объектом, относительно которого происходит национальное "самоутверждение" как "большого государствообразующего" этноса (украинского) и малого "коренного" (татары) народа. В основе самоутверждения и первых и вторых лежат оголтелая русофобия, мифологизация собственного прошлого, отрицание какой-либо позитивной роли российского и советского периодов истории Украины и Крыма, и в связи с этим даже создание из этнических русских образа врага.
Основным способом преодоления проблемы национальной идентичности является обращение к истокам Отечества, к русской идее, которую воплотил в своей тысячелетней истории русский народ. В отличие от "больших" и "малых" национализмов, русская идея – это идея государственная, державная, объединительная, не имеющая строгого этнического оттенка. Благодаря ей и традиционной русской ментальности, а также присущей православной культуре веротерпимости возникло и продолжает существовать крупнейшее в мире государство. После искусственного развала СССР площадь его существенно уменьшилась, однако в сознании многих, особенно 25 миллионов русских, живущих в постсоветских республиках, оно до сих пор воспринимается как единое целое, как общее наследие, приобретенное 1000-летними ратными подвигами и мирным трудом этого же периода наших предков. Поэтому, пока русские сохраняют свою национальную идентичность, наша национальная территория неотчуждаема, и никакие договоры не могут привить в сознании народа отчуждения, пока отчужденная часть не потеряет своего национального характера.
| - |
Русские пока еще цементируют в единое целое огромную континентальную массу, которая определяется как "месторазвитие" (Родина) русского народа. Это прекрасно понимают различные этнократические "элиты", что нынче стоят у власти в государствах СНГ. Именно поэтому русские являются наиболее дискриминируемой частью населения в большинстве постсоветских республик. И именно поэтому мы, русские крымчане, выступая против национального угнетения, будем отмечать как праздник день присоединения Крыма к России, будем напоминать об этом историческом факте, факте бесспорном, не опровергаемом никакими "новейшими" изысканиями национал-сепаратистской "историографии". В осмыслении этого факта раскрываются глубинные связи между колыбелью русского Православия – Тавридой (Крымом) – и Россией, проявляется неразрывность Крыма, как части России.
Эти связи появились более 1000 лет назад, уже на заре русской государственности и тогда же приобрели фундаментальный характер. В доказательство этого достаточно привести всего лишь один аргумент, способный перевесить все доводы против русского присутствия в Крыму. Крым – колыбель русского православия, ибо именно в Тавриде, на древней земле Херсонеса принял крещение Святой Равноапостольный Владимир. Именно из Крыма пошло распространение Православной веры на всю Русь. Веры, которая наложила неизгладимый отпечаток на всю историю святой Руси, сформировавшей русскую душу, русский менталитет (как теперь принято говорить). И чужакам – это не понять!
В государственной символике России так же имеется крымский след. В XV веке двуглавый орел, от разоренного турками Мангупа, переш¨л из Царьграда в Москву во время правления Ивана III. Великий князь Московский был женат на Софье– племяннице последнего византийского императора, брак с которой устроили при помощи выходцев из крымских итальянских колоний. В 1475 году он сватал своего сына за дочь владетеля Феодоро – кровного родственника двух императорских домов – константинопольского и трапезундского. С 1494 года византийский двуглавый орел утвердился на гербе России. Московский герб может иметь крымские истоки: Скульптурная икона Святого Георгия Победоносца, украшавшая главные – Фроловские (ныне Спасские) ворота Московского кремля, по внешнему виду и технике изготовления была практически идентична беломраморным иконам, укрепленным на стене предвратного храма Мангупа и "воротах Всадника" Кафы (Атлы-капу). Несомненно также и то, что приглашению итальянских мастеров для строительства московского Кремля, способствовали тесные торговые и политические связи, сложившиеся в период правления Ивана III с черноморскими генуэзскими колониями.
После распада Золотой Орды и захвата турками в 1453 году Константинополя, во второй половине XV века существовал небольшой исторический промежуток, когда Москва и недавно возникшее Крымское ханство находились в дружественных, союзных отношениях. Но со смертью Ивана III и Менгли-Гирея, начинается трехвековой период соперничества и борьбы между ними. После покорения набиравшей силу Москвой Казанского и Астраханского ханств, единственной по настоящему смертельной угрозой для национального существования России со стороны степного мира оставалась угроза, исходящая из Крыма. Достаточно вспомнить жуткое нашествие 1571 года, когда проживающие уже в Крыму татары во главе с ханом Девлет Гиреем захватили и подожгли предместья Москвы. По свидетельствам иностранцев, возможно и преувеличенным, в огне погибло 800 тысяч человек, и еще до 150 тысяч было уведено в плен для продажи в рабство.
Начиная с XVI века Крымское ханство становится крупнейшим поставщиком рабов. Понятие "крымская неволя" глубоко укореняется в народном русском сознании, становится одним из его архетипов. Стоявшая тогда за спиной Крымского ханства Османская империя всячески поощряла захват пленников и работорговлю, ставшую главным источником существования для татар в Крыму, как бы сегодня ни пытались изобразить их "кроткими земледельцами". Чтобы представить себе масштабы этого постыдного промысла, ставшего подлинным бедствием для славянского населения Восточной Европы и народов Северного Кавказа достаточно сравнить следующие цифры. За 350 лет работорговли из Африки было доставлено в Америку около 12 миллионов рабов и до 100 миллионов погибло на пути в Новый Свет; за 350 лет работорговли через маленький Крым прошло более 4 миллионов невольников!
Секретарь польского короля Сигизмунда-II Михалон Литвин, посетивший Крым в первой половине XVI века сообщал, что все имущество татар составляли "обильно плодящийся скот" и рабы, причем "у них не столько скота, сколько невольников", которых они поставляют "в другие земли". Не случайно, видя бесконечные потоки пленников, направлявшиеся в Таврику, один иудей, "стоящий во главе таможни" на Перекопе, спрашивал у Литвина: ": все так же ли наши земли изобилуют людьми или нет и откуда здесь такое множество смертных?". Увидев же крупнейший невольничий рынок Крыма – Кафу, он замечает, что "это не город, а поглотитель крови нашей".
Миллионы русских, украинцев, поляков, валахов, черкес, проданные в рабство, рассеялись на огромных пространствах – от Алжира до Индии, и только ничтожное их меньшинство, пройдя немыслимые испытания, возвращалось к родному очагу. Думается, что давно уже пришла пора поставить на крымской земле памятник жертвам работорговли – одного из самых постыдных занятий в истории человечества. Прецедент имеется. Руководители так называемых "цивилизованных стран", граждане которых промышляли работорговлей, принесли публичные извинения народам Африки. Дождемся ли мы подобных извинений от татар? Пока же в адрес России и русских звучат привычные обвинения в "международном бандитизме" Екатерины II, присоединившей Крым к России и избавившей таким образом своих подданных от сомнительной "привилегии" быть проданными, подобно скоту, в турецкую неволю.
У современных народов Западной Африки существует поверье, что память о работорговле исчезнет тогда, когда кора огромных деревьев, стоящих на побережье, поглотит опоясывающие их цепи и кольца, к которым приковывали рабов в ожидании невольничьего корабля, а пока же до этого далеко. Наверное, у русских память не короче, чем у африканцев, и поэтому пора им перестать каяться в "преступной" политике завоевания Крымского полуострова. Тем более что во многом эта политика была вынужденной и являлась ответом на турецкую экспансию XVI - XVII веков.
Фронт борьбы против Турции протянулся в то время от Гибралтара до Волги. Османская империя рассматривалась тогда как общий враг и государств Европы, и крепнувшей в сражениях Руси, заявившей права на золотоордынское наследство, включавшее в себя не только Казанское и Астраханское ханства, но и земли Северного Причерноморья. На те же территории, а иногда даже и на московский престол, претендовали крымские ханы. Если бы не Турция, которая "была единственным скупщиком захваченных татарами пленных и награбленного имущества", то еще в XVI веке Россия и Речь Посполита, поодиночке или объединившись, смогли бы покончить с постоянно досаждавшим им Крымским ханством. Однако история распорядилась иначе.
Завоевание южнорусских степей Россией затянулось до конца XVIII столетия. "Спокон века, еще со времени Святослава боролись за них с ордами кочевников сначала русские князья, потом русские казацкие общины и русские цари. Зачем же и с какого права занесло сюда турецкую власть, покровительствовавшую набегам? Тоже должно сказать и о Крымском полуострове, хотя и не принадлежавшем издревле России, но послужившем убежищем не только ее непримиримым врагам, но врагам всякой гражданственности, которые делали из него набеги при всяком удобном случае, сжигали в огне и рубили мечом южные русские области до самой Москвы. Можно, пожалуй, согласиться, что здесь было завоевано государство, лишена своей самостоятельности народность; но какое государство и какая народность? Если назвать всякое вообще завоевание национальным убийством, то в этом случае это было такое убийство, которое допускается и божескими, и человеческими законами – убийство, совершенное для необходимой обороны и в виде справедливой казни.
Овладение Тавридой стало одной из важнейших внешнеполитических задач Российской империи на протяжении всего XVIII столетия, Россия и состоялась собственно как империя в борьбе за обладание Крымом и Черным морем. Судьба Северного Причерноморья была решена не столько на полях сражений, сколько на полях и огородах крестьян-переселенцев, упорно наступавших на Дикое поле, отделявшее Крымское ханство от оборонительных линий российского государства. Именно поэтому вторжения в Крым армий русских генералов Миниха и Ласси в 1737-1738 годах единственным своим итогом имели опустошение полуострова. Разрыв между освоенной к тому времени русскими территорией Дикого поля и оккупированными в ходе этих военных экспедиций землями был еще слишком велик, чтобы их можно было включить в состав Российской империи. Только после того, как на вновь освоенных пространствах был подготовлен необходимый плацдарм, включение Крыма в состав российских владений стало практически возможным.
Понимание стратегической цели русской колонизации имелось и у правителей Крымского ханства, и у европейских противников России. Не случайно последний поход крымских татар под руководством хана Крым-Гирея в 1768 году был направлен на так называемую Новую Сербию – область близ Елисаветграда (Кировограда), отвоеванную переселенцами у степи в середине XVIII столетия.
Та видимая легкость, с которой армия В.Долгорукова в 1771 году овладела Крымским полуостровом, была подготовлена тремя веками тяжелой борьбы, в ходе которой русские оборонительные рубежи от Оки продвинулись к низовьям Днепра и Дона. Не завоевание Крыма открыло путь к колонизации Северного Причерноморья, ибо к этому времени она уже фактически началась. Успехи русского оружия только позволили преодолеть вооруженное сопротивление со стороны Турции и Крымского ханства, направленное на то, чтобы остановить этот процесс.
Присоединение Крыма к России несколько опередило приближение к нему колонизационной волны с севера. Но уже в первой половине XIX века она захлестнула полуостров. Так, городское население территорий, составлявших Таврическую губернию, с 1795 по 1850 годы выросло в десять раз, а все население с 1811 года до середины столетия увеличилось более чем в шесть раз. Темпы освоения земель Новороссии (в том числе и Крыма), превосходили аналогичные и одновременные с ними темпы колонизации американского Запада. При этом в отличие от судьбы индейских племен, частью уничтоженных полностью, частью загнанных в резервации, в ходе новороссийской колонизации ни один из причерноморских этносов не исчез. Этническая карта Северного Причерноморья наоборот, даже пополнилась за счет колонистов – выходцев из различных стран Европы.
С первых же лет включения Крыма в состав России начинается его интенсивное культурное освоение. И если Петр I, прорубив "окно в Европу", вывел Россию "к передовой границе социально-исторического и технического развития континента", то Екатерина II, "распахнув дверь" в Черное море, открыла России вход в древнейшее лоно Европы, в ее внутренние, утробные воды, на берегах которых зачиналась античная цивилизация. Таврида стала духовной "пуповиной", соединившей Россию с европейской прародиной, сделала ее обладательницей собственных памятников классической древности, которых так не хватало "Третьему Риму" для самоутверждения как империи.
Не было во всей России ни одного сколько-нибудь значительного писателя или поэта, не побывавшего в Крыму или не посвятившего ему хотя бы несколько строк: от Пушкина с его "Волшебный край, очей отрада", до "Здесь обрывается Россия над морем Черным и чужим" Мандельштама. Крымская тема органично и глубоко вошла в ткань русской культуры, русская культура накрепко запечатлелась в современном облике Крыма. А оригинальный русский сплав всех известных стилей архитектуры, градостроительства, паркостроения с бессмертной красотой приморья и Главной гряды Крымских гор вызвали к жизни уникальный ансамбль искусств Южного берега Крыма. И вот создание этого антропогенного ландшафта и является главным вкладом России в формирование облика нашего полуострова.
Особенно хотелось бы подчеркнуть какую-то мистическую связь Крыма с судьбой России, начиная со смерти Александра I, причиной которой была простуда, полученная императором во время поездки по Южному Берегу, после чего московский митрополит Филарет проклял Крымские горы. Брат Александра - Николай I, удрученный неудачами в ходе Крымской войны, покончил жизнь самоубийством.
Эта война занимает место среди крупнейших и наиболее драматичных конфликтов в мировой истории. По сути, она была войной цивилизаций. Вся Европа объединилась против России, которой было отказано в праве войти на равных в семью европейских народов. Героическая оборона Севастополя в годы Крымской войны принесла ему имя "Города русской славы".
Что касается Октябрьского переворота, то Крымскому полуострову пришлось пережить одни из самых драматических страниц кровавой междоусобицы гражданской войны. Оставаясь "последним оплотом Российской империи", он в декабре 1920 года превратился во "всероссийское кладбище", над которым не заходило "Солнце мертвых". Символично, что уходящая Россия отправилась к чужим берегам от священных стен Херсонеса-Корсуня, оставляя купель Святого Владимира во власти большевистских безбожников-изуверов.
Новая Россия строила свой новый мир как бы с чистого листа. Революция освободила огромную энергию, копившуюся на протяжении столетий в народной толще. Ее преобразующая сила за 70 лет советской власти коренным образом изменила облик полуострова.
В годы Великой Отечественной войны Крым не раз оказывался в центре событий, оказавших влияние на судьбу России, Европы и Мира. Сегодня не часто вспоминают, что решение Гитлера в конце лета 1941 года повернуть свои наступающие армии с московского направления на Украину и Крым во многом предопределило исход войны. 21 августа он издал приказ, в первом пункте которого говорилось: "Важнейшей целью до наступления зимы считать не захват Москвы, а захват Крыма". В результате немецкие войска потеряли реальную возможность овладеть столицей СССР. После войны гитлеровские генералы назовут это решение фюрера роковым, предопределившим поражение Германии во второй мировой войне.
Героическая оборона Севастополя, трагедия Крымского фронта, Аджимушкай, штурм Сапун-горы навсегда останутся в Русской военной истории. Так же, как Крымская конференция – в истории дипломатии, решения которой способствовали обретению Советским Союзом статуса сверхдержавы. Под сенью этого статуса, Крым переживает свой "золотой век", становится подлинной всесоюзной здравницей, местом массового паломничества миллионов нетребовательных советских отдыхающих.
После выселения из Крыма в 1944 году татар, армян, греков и болгар (безусловно преступной акции соверш¨нной коммунистами), Крым становится типичной русской провинцией. Передача в 1954 году Хрущ¨вым Крыма в состав УССР тогда практически не отразилась на образе жизни крымчан. Ситуация изменилась с началом перестройки, когда сквозь трещины фальшивой позолоты проступили пугающие очертания нового миропорядка, и тоже Крым пришел в движение, охватившее самые широкие народные массы. Возможность развала единого государства потребовала быстрого принятия каких-либо политических решений. В Крымской области прошел первый в СССР референдум, в результате которого она повысила свой статус до автономии, и получила право участвовать в подписании нового союзного договора. Право, так и оставшееся не реализованным.
После образования "незалежной" Украины многие крымчане остро ощутили свою неразрывную связь с Россией. Выборы 1994 завершились триумфальной победой кандидатов от блока "Россия". Однако, как утверждал классик, главное не прийти к власти, а удержать ее, а этого пророссийским силам сделать не удалось. В результате в новом составе Верховного Совета Крыма на выборах 1998 года бывшие представители бывшего блока "Россия" не получили НИ ОДНОГО депутатского мандата.
Эпоха "бури и натиска" прошла, и задача ближайшего времени – объединить все позитивное, что имеется в русском движении Крыма, сохранить русское своеобразие Крыма. Досадно только, что многие нынешние "российские" политике сидя в Москве видят Россию в границах "Садового кольца"…
Наиболее приемлемый путь для этого видится в развитии регионального самосознания русского населения Крыма. Более половины русских крымчан родилось и выросло в Крыму, поэтому для них он является родиной в подлинном смысле этого слова, а, следовательно, и месторазвитием русской культуры. Социологические исследования фиксируют в последние годы феномен русско-крымской идентичности. С каждым годом число тех, кто называет себя крымскими русскими – растет. Это свидетельствует о том, что спустя двести лет после присоединения Крыма к России, русская культура настолько укоренилась на крымской земле, включив ее в свой генетический код, что началась ее пространственная самоорганизация, подтверждением чему и является крымско-русская идентичность.
